Александр Гренков, будущий отец Амвросий, родился 21 или 23 ноября 1812 года в духовной семье села Большие Липовицы Тамбовской епархии. Окончив духовное училище, он затем прошел успешно курс в духовной семинарии. Однако не пошел ни в Духовную академию, ни в священники. Некоторое время он был домашним учителем в одной помещичьей семье, а затем преподавателем Липецкого духовного училища. Обладая живым и веселым характером, добротою и остроумием, Александр Михайлович был очень любим своими товарищами и сослуживцами. В последнем классе семинарии ему пришлось перенести опасную болезнь, и он дал обет постричься в монахи, если выздоровеет.

     По выздоровлении он не забыл своего обета, но несколько лет откладывал его исполнение, «жался», по его выражению. Однако совесть не давала ему покоя. И чем больше проходило времени, тем мучительнее становились укоры совести. Периоды беззаботного веселья и беспечности сменялись периодами острой тоски и грусти, усиленной молитвы и слез. Однажды, будучи уже в Липецке, гуляя в соседнем лесу, он, стоя на берегу ручья, явственно расслышал в его журчанье слова: «Хвалите Бога, любите Бога…»

     Дома, уединяясь от любопытных взоров, он пламенно молился Божией Матери просветить его ум и направить его волю. Вообще он не обладал настойчивою волею и уже в старости говорил своим духовным детям: «Вы должны слушаться меня с первого слова. Я человек уступчивый. Если будете спорить со мною, я могу уступить вам, но это не будет вам на пользу». Изнемогая от своей нерешимости, Александр Михайлович отправился за советом к проживавшему в той местности известному подвижнику Илариону. «Иди в Оптину, – сказал ему старец, – и будешь опытен». Гренков послушался. Осенью 1839 года он прибыл в Оптину Пустынь, где был ласково принят старцем Львом.

     Вскоре он принял постриг и был наречен Амвросием, в память святителя Медиоланского, затем был рукоположен в иеродиакона и позднее – во иеромонаха. Когда отец Макарий начал свое дело издательства, о. Амвросий, окончивший семинарию и знакомый с древними и новыми языками (он знал пять языков), был одним из его ближайших помощников. Скоро после своего рукоположения он заболел. Болезнь была настолько тяжела и продолжительна, что навсегда подорвала здоровье отца Амвросия и почти приковала его к постели. Вследствие своего болезненного состояния он до самой своей кончины не мог совершать литургии и участвовать в длинных монастырских богослужениях.

     Постигшая о. Амвросия тяжелая болезнь имела для него, несомненно, провиденциальное значение. Она умерила его живой характер, предохранила его, быть может, от развития в нем самомнения и заставила его глубже войти в себя, лучше понять и самого себя, и человеческую природу. Недаром же впоследствии о. Амвросий говорил: «Монаху полезно болеть. И в болезни не надо лечиться, а только подлечиваться!» Помогая старцу Макарию в издательской деятельности, о. Амвросий и после его кончины продолжал заниматься этою деятельностью. Под его руководством были изданы: «Лествица» прп. Иоанна Лествичника, письма и жизнеописание о. Макария и другие книги. Но не издательская деятельность была средоточием старческих трудов о. Амвросия. Его душа искала живого, личного общения с людьми, и он скоро стал приобретать славу опытного наставника и руководителя в делах не только духовной, но и практической жизни. Он обладал необыкновенно живым, острым, наблюдательным и проницательным умом, просветленным и углубленным постоянною сосредоточенною молитвою, вниманием к себе и знанием подвижнической литературы. По благодати Божией его проницательность переходила в прозорливость. Со всеми качествами своей богато одаренной души о. Амвросий, несмотря на свою постоянную болезнь и хилость, соединял неиссякаемую жизнерадостность и умел давать свои наставления в такой простой и шутливой форме, что они легко и навсегда запоминались каждым слушающим. Когда это было необходимо, он умел быть взыскательным, строгим и требовательным, применяя «наставление» палкой или же накладывая на наказуемого епитимью. Старец не делал никакого различия между людьми. Каждый имел к нему доступ и мог говорить с ним: петербургский сенатор и старая крестьянка, профессор университета и столичная модница, Соловьев и Достоевский, Леонтьев и Толстой.

     В старце в очень сильной степени была одна русская черта: он любил что-нибудь устроить, что-нибудь создать. Он часто научал других предпринять какое-нибудь дело, и, когда к нему приходили сами за благословением на подобную вещь частные люди, он с горячностью принимался обсуждать и давал не только благословение, но и добрый совет. 

     Внешняя жизнь старца в Оптинском скиту протекала следующим образом. День его начинался часа в четыре-пять утра. В это время он звал к себе келейников, и читалось утреннее правило. Оно продолжалось более двух часов, после чего келейники уходили, а старец, оставшись один, предавался молитве и готовился к своему великому дневному служению. С девяти часов начинался прием: сперва монашествующих, затем мирян. Прием длился до обеда. Часа в два ему приносили скудную еду, после которой он час-полтора оставался один. Затем читалась вечерня, и до ночи возобновлялся прием. Часов в 11 совершалось длинное вечернее правило, и не раньше полуночи старец оставался, наконец, один. Отец Амвросий не любил молиться на виду. Келейник, читавший правило, должен был стоять в другой комнате. Однажды, один монах нарушил запрещение и вошел в келлию старца: он увидел его сидящим на постели с глазами, устремленными в небо, и лицом, осиянным радостью.

     Так в течение более тридцати лет, изо дня в день старец Амвросий совершал свой подвиг. В последние десять лет своей жизни он взял на себя еще одну заботу: основание и устройство женской обители в Шамордине, в 12 верстах от Оптины, где, кроме 1000 монахинь, имелись еще приют и школа для девочек, богадельня для старух и больница. Эта новая деятельность была для старца не только лишней материальной заботой, но и крестом, возложенным на него Провидением и закончившим его подвижническую жизнь.

     1891 год был последним в земной жизни старца. Все лето этого года он провел в Шамординской обители, как бы спеша закончить и устроить там все незаконченное. Шли спешные работы, новая настоятельница нуждалась в руководстве и указаниях. Старец, повинуясь распоряжениям консистории, неоднократно назначал дни своего отъезда, но ухудшение здоровья, наступавшая слабость – следствие его хронической болезни – заставляли его откладывать свой отъезд. Так протянулось дело до осени. Вдруг пришло известие, что сам преосвященный, недовольный медлительностью старца, собирается приехать в Шамордино и увезти его. Тем временем старец Амвросий слабел с каждым днем. И вот – едва преосвященный успел проехать половину пути до Шамордина и остановился ночевать в Перемышльском монастыре, как ему подали телеграмму, извещающую его о кончине старца. Преосвященный изменился в лице и смущенно сказал: «Что же это значит?» Был вечер 10 (22) октября. Преосвященному советовали на другой день вернуться в Калугу, но он ответил: «Нет, вероятно, такова уж воля Божия! Простых иеромонахов архиереи не отпевают, но это особенный иеромонах – я хочу сам совершить отпевание старца».

     Было решено перевезти его в Оптину пустынь, где провел он свою жизнь и где покоились его духовные руководители – старцы Лев и Макарий. На мраморном надгробии выгравированы слова апостола Павла: «Бых немощным, яко немощен, да немощныя приобрящу. Всем бых вся, да всяко некия спасу» (1 Кор. 9:22). Слова эти точно выражают смысл жизненного подвига старца.

Из писем преподобного Амвросия Оптинского

     СВОИ ВЗГЛЯДЫ НАДО ПРОВЕРЯТЬ ЗАКОНОМ БОЖИИМ

     По твоему желанию недавно послал я тебе большущее несвязное письмо. Несвязное потому, что мне мешали писать его как следует. В том письме писал, и теперь повторяю, что без мысленной борьбы, и без недоумений и недоразумений ни в каком месте пробыть нельзя. Вполне удовлетворительное состояние может быть получено только в будущей жизни правоверующими и кающимися и смиряющимися. А на земле, по слову преподобного Петра Дамаскина, спасение совершается между страхом и надеждой. Поэтому святой Иоанн Лествичник советует, глаголя: «аще и на всю лествицу добродетелей взыдеши, о оставлении грехов молися».

     Всеблагий Господь да даст нам разум о всем потребном к нашему спасению.

     Я заметил в тебе одну немалую ошибку. Ты о многом, не скажу о всем, рассуждаешь, сообразуясь со своим телесным состоянием, и со многими усвоенными привычками и усвоенным взглядом на вещи, и по этому соображению готова писать новые правила для всех; тогда как правильное мнение и здравое христианское рассуждение требует, чтобы мы не только поступки свои, но и самые мысли и мнения поверяли по правилам закона православного, и по правилам и постановлениям святоотеческим, и, прежде всего, по заповедям Божиим. И что окажется в нас несогласное с заповедями Божиими и правилами святоотеческими, в том должно приносить покаяние и смиряться пред Богом и людьми, а не придумывать новые правила в свое оправдание.

     ТЕРПЕНИЕ СКОРБЕЙ СПАСИТЕЛЬНО

     Главное средство ко спасению — претерпевание многоразличных скорбей, кому какие пригодны, по сказанному в Деяниях апостольских (Деян. 14: 22): многими скорбьми подобает нам внити во Царствие Небесное… Полечиться не мешает, и различные скорби и неудобства переносить следует.

     Одно другому не препятствует. Докторское лечение телу помогает, а претерпевание многоразличных скорбей и неудобств приносит пользу душевную. Хотящему спастись должно помнить и не забывать апостольскую заповедь (Гал. 6: 2): Друг друга тяготы носите, и тако исполните закон Христов. Много других заповедей, но ни при одной такого добавления нет, то есть: тако исполните закон Христов. Великое значение имеет заповедь эта, и прежде других должно заботиться об исполнении оной.

     На твой вопрос, можно ли тебе тратить все остальные твои деньги, не рассуждая?.. Можно тратить; только не спеша, и с рассмотрением необходимых потребностей. Впрочем, ты совсем без денег никогда не останешься, потому что имеешь ежегодные получения. Только в случае недостатка средств не сможешь благотворить так, как благотворишь теперь.

     Но Всеблагий и Всемогущий Господь никого не оставляет без помощи. Силен указать других благотворителей, как теперь, так и в случае твоей смерти. Поэтому с верой и благой надеждой, как себя, так и других, предадим Всеблагому Промыслу Божию. Он печется о всех нас.

     ДОЛЖНО ПОЛАГАТЬСЯ НА ВОЛЮ БОЖИЮ

     В прежних письмах ты не это говорила, что боишься болезни вообще; а в последнем письме прямо сказала, что боишься болезни рака в груди. И всякая болезнь тяжела, кольми паче болезнь рака; но делать нечего, покориться этому следует. Бог лучше нас знает, кому какая пригодна болезнь для очищения страстей и согрешений. Не напрасно святой Ефрем пишет: «Боли болезнь болезненне, да мимотечеши суетных болезней болезни».

     Сама знаешь, что болезнь эта большей частью происходит от тревожного состояния души, но по немощи и давней привычке не можешь удержаться от таких мыслей. Сама явно видишь, что враг под благовидными предлогами искушает тебя такими помышлениями, но под теми же предлогами не можешь не увлекаться этими мыслями, и по характеру твоему, и по особенному взгляду на вещи.

     Заметив и познав это искушение вражие, чаще молись Господу Богу, чтобы устроил о тебе полезное и спасительное, по воле Своей святой, и простил бы тебе невольные ошибки, если действительно это ошибки. Ты не выше Ефрема Сирина, который зазрел Василия Великого, что он был пышно одет, идя на служение в церковь, но скоро был обличен и вразумлен. Молись и ты с верой и смирением Господу Богу, чтобы Он, за молитвами сих угодников Своих, и тебя вразумил и успокоил. И, кроме того, убеждай и вразумляй себя тем, что некоторые и дурно истратили свой капитал, но не жалеют об оном так, как ты сожалеешь и возмущаешься; тогда как твой капитал совсем не так истрачен.

     Иное дело о подвижнической жизни думать и рассуждать, и иное — самой жизнью это испытывать. Один наш сосед, барин, в прошлую Святую Четыредесятницу захотел себя наказать за слабую прежнюю жизнь строгим постом. Приказал для себя толочь семя, и ел эту толчонку с квасом и черным хлебом, и такой непостепенной и необычной суровостью так испортил свой желудок, что доктора в продолжении целого лета не могли его исправить.

     Ты всегда помышляла о том, чтобы жить тебе в тесненькой келье и во многом лишении; но на самом деле ты не могла бы так жить, потому что и в большом твоем доме едва нашелся уголок для помещения больной старушки. По немощи нашей, телесной и душевной, полезнее нам смиряться и покоряться тому, как дело идет по обстоятельствам, нас окружающим.

     ВСЯЧЕСКИ ИЗБЕГАЙ ТОГО, ЧТО НАРУШАЕТ МИР ДУШЕВНЫЙ

     Среди всех тревог и придирок К., и другого прочего, умудряйся направляться к внутреннему христианству, и старайся отражать все противные помышления молитвенным призыванием имени и помощи Божией. Я много раз тебе писал: как бы ни казались благовидны и достоверны приходящие помышления, но если они приводят в смущение, это явный признак, что они с противной стороны и, по Евангельскому слову, называются волками в овчих кожах. Правильные помышления и рассуждения успокаивают душу, а не возмущают; только при этом всегда должно стараться дела и поступки других предоставлять суду Божию и собственной воле человека, памятуя апостольское слово (Рим. 14: 12): кийждо сам о себе слово воздаст Богу. Есть и духовная ревность не по разуму; такой ревности всячески следует избегать, потому что такую ревность святой Исаак Сирин относит к великому недугу душевному.

     Не вотще сказано в псалмах (Пс. 33: 15): Взыщи мира, и пожени и; то есть всячески избегай того, что нарушает мир твой душевный, как бы ни казалось это благовидно. Бог судит человека не просто по делам, но по намерению дел; а намерение это только Ему Единому известно. Ежели мы в чем-либо немоществуем, то должны в этом принести искреннее покаяние, и смиряться, и никого не осуждать, и никому не досаждать.

     КАК ПРИОБРЕТАЕТСЯ СМИРЕНИЕ

     Из писем твоих видно, что ты предаешься подозрительности, так что говоришь, что убедить тебя никто не может. Это нехорошо. Пожалуй, скажешь, и не нужно, чтобы кто разубеждал тебя в этом. Это значит, что ты уж очень уверена в непогрешимости своих воззрений и умозаключений. А эта черта нехорошая, это признак великой гордости.

     Всегда ты просишь, чтобы Господь даровал тебе смирение. Но ведь оно даром Господом не дается. Господь готов помогать человеку в приобретении смирения, как и во всем добром; но нужно, чтобы и сам человек заботился о себе. Сказано у святых отцов: «дай кровь и приими дух». Это значит — потрудись до пролития крови, и получишь духовное дарование. А ты дарований духовных ищешь и просишь, а кровь тебе проливать жаль, то есть все хочется тебе, чтобы тебя никто не трогал, не безпокоил. Да при спокойной жизни как же можно приобрести смирение? Ведь смирение состоит в том, когда человек видит себя худшим всех, не только людей, но и безсловесных животных, и даже самых духов злобы. И вот, когда люди тревожат тебя, ты видишь, что не терпишь сего и гневаешься на людей, то и поневоле будешь себя считать плохой. Или, например, осуждать: будешь подозревать других, опять поневоле будешь считать себя плохой. Если при этом будешь о плохоте своей и неисправности сожалеть и укорять себя в неисправности, и искренно каяться в этом пред Богом и духовным отцом, то вот ты уже и на пути смирения. Одно тут нам кажется нехорошо, что это и больно, и безпокойно, и неприятно. Это правда; зато для души полезно. Да еще скажу тебе, что нам кажется, — и для души-то безполезно. Все это с тобой так и бывает, потому что ты не понимаешь духовной жизни. Ведь и Господь путь в Царствие Небесное назвал узким путем. А если бы никто тебя не трогал, и ты оставалась бы в покое, как же бы ты могла сознать свою худость? Как могла бы увидеть свои пороки? Никак не могла бы счесть себя плохой, а скорее стала бы считать себя праведницей, и, может быть, дошла бы до того, что и с ума бы сошла, как и было много подобных примеров даже на наших глазах. Ты скорбишь, что, по твоему замечанию, все тебя стараются унизить. Если стараются унизить, значит, хотят смирить тебя; а ты и сама просишь у Бога смирения. Зачем же после этого скорбеть на людей?.. Ты жалуешься на несправедливости людей, окружающих тебя, по отношению к тебе. Но если ты добиваешься того, чтобы царствовать со Христом Господом, то посмотри на Него, как Он поступал с окружающими Его врагами: Иудой, Анной, Каиафой, книжниками и фарисеями, требовавшими Его смерти. Кажется, Он никому не жаловался, что враги Его несправедливо поступают с Ним, а во всех ужасных скорбях, наносимых Ему врагами Его, Он видел единственно волю Отца Своего Небесного, которой и решился следовать, и следовал до последнего Своего издыхания, несмотря на то, что орудиями исполнения воли Отца Его были самые пребеззаконные люди. Он видел, что они действовали слепо, в неведении, и потому не ненавидел их, а молился: Отче, отпусти им: не видят бо что творят (Лк. 23: 34).

     Не входи в рассмотрение поступков людей, не суди, не говори, зачем так, для чего это? Лучше говори себе: «А мне какое до них дело? Не мне за них отвечать на Страшном Суде Божием». Отвлекай всячески мысль свою от пересуд дел людских, а молись с усердием ко Господу, чтобы Он Сам тебе помог в этом, потому что без помощи Божией мы ничего доброго не можем сделать, как и Сам Господь сказал (Ин. 15: 5): без Мене не можете творити ничесоже. Подозрительности берегись как огня, потому что враг рода человеческого тем и уловляет людей в свою сеть, что все старается представить в извращенном виде: белое — черным и черное — белым, как поступил он с прародителями Адамом и Евой в раю.

Тропарь преподобному Амвросию Оптинскому

Яко к целебному источнику,/ притекаем к тебе, Амвросие, отче наш,/ ты бо на путь спасения нас верно наставляеши,/ молитвами от бед и напастей охраняеши,/ в телесных и душевных скорбех утешаеши,/ паче же смирению, терпению и любви научаеши;/ моли человеколюбца Христа/ и Заступницу усердную// спастися душам нашим.

Кондак преподобному Амвросию Оптинскому

Завет Пастыреначальника исполнив,/ старчества благодать наследовал еси,/ болезнуя сердцем о всех, с верою притекающих к тебе./ Темже и мы, чада твоя, с любовию вопием ти:/ отче святый Амвросие,// моли Христа Бога спастися душам нашим.

Молитва преподобному Амвросию, старцу Оптинскому

     О великий старче и угодниче Божий преподобне отче наш Амвросие, Оптинская похвало и всея Руси учителю благочестия! Славим твое во Христе смиренное житие, имже Бог превознесе имя твое, еще на земли тебе суща, наипаче же увенча тя небесною честию по отшествии твоем в чертог славы вечныя. Приими ныне моление нас, недостойных чад твоих, чтущих тя и призывающих имя твое святое, избави нас твоим предстательством пред Престолом Божиим от всех скорбных обстояний, душевных и телесных недугов, злых напастей, тлетворных и лукавых искушений, низпосли Отечеству нашему от великодаровитаго Бога мир, тишину и благоденствие, буди непреложный покровитель святыя обители сия, в нейже в преуспеянии сам подвизался еси и угодил еси всеми в Троице славимому Богу нашему, Емуже подобает всякая слава, честь и поклонение, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

     По материалам сайта stsl.ru (Свято-Троицкая Сергиева Лавра)